Ау - ау!

1

Ау - ау, ценители поэзии!
Скорей сюда, насыплю вам с лихвой
Щадящей тело, пресухой магнезии,
Просеяв комья, где тоска и вой.

Алё - алё, друзья междусобойчиков!
По мне не выл ваш толстый альманах.
Я жил в заботах, а точней в забойчиках,
Что шхерный рак, по-божески монах.

Я онанист, а это так болезненно:
Всё что писал, так сам же и глотал.
Быть, может, будет вам и мне полезнее,
Что влезу нагишом на пьедестал.

Ах, Интернет, где ахи охом полнятся,
Где на сносях и радость, и беда,
Где вещим словом верховодит вольница…
Нет - нет, не интерНЕТ, ты - интерДА.


2

Я опьянел от проходящих,
Неутоляющих общений.
Забыл про колокол гудящий,
Скорбящий звуками прощений.

Но мысли тайные так греют...
А верховодят ими осы.
На сердце старой кровью зреют
Неразрешимые вопросы.

Мой крик души – клубок шипений,
Мой стон - тоски прикосновенье.
Неприкасаемое пенье
Заключено в одно мгновенье.

Отчаянья пустые клики
Мне отражают удивленье.
Я одичал в экранных бликах,
Всё променяв на это тленье.


3

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Стихи.ру

Развеялся жаждой в голодное небо,
Глотаю рывками студёную боль,
А кто-то горячие дуги на нёбо,
Кладёт, напряжением в тысячу вольт.

Ударили спермой фонтанные струи,
Из луков тугих многословие стрел -
Взмахнуло всё разом на алые струги,
Оплодотворяя на парусе трель.

Вздохнула стихией Стихиры природа,
Волной откровений поэтов накрыв,
Любимцы и парии разных народов -
Слились голосами в единый порыв.
Приветствую стоя Стихиру при родах,
Предчувствую межгалактический взрыв.


4

Стали в тягость немотные игры,
Страсти накалили тишину.
Впору зарычать мне лютым тигром,
Или выть волчарой на луну.
В расчленённом пламени конфорки
Я увидел правильный уют.
За окошком слякотные фырки
На весну потоки грязи льют.
Заживляю внутренней иголкой,
Швом любви, направленным на юг,
Все свои болящие осколки,
Что в душе отчаянно поют.


5

. . . . . . . . . . . . . Гудроны на кроне всех рододендронов
. . . . . . . . . . . . . Склоняются клонами клана синдромов.
. . . . . . . . . . . . . Кобель - это кабель всклокоченных тварей,
. . . . . . . . . . . . . Скукоженных сукой, суконною харей…
. . . . . . . . . . . . . (И так далее, и тому подобное до бесконечности).
. . . . . . . . . . . . . А.Болгов.

Я графоман типичных дел сердечных.
Гнию тихонько в стихотворной течке,
Где превращаюсь медленно в навоз
Или в компост для ваших дивных роз.
Не стоит гнать меня с Избы-читальни,
Будь я поэт лишь в приближенье дальнем.
Простой пример, как нужно не писать,
Чтоб не курочить ваш интимный сад.
Тем более, что при бездарном гоне
Поярче пыл и собственных агоний.


6

Клёво на клаве клёкотом клавиш клоаку поклёпов перекликивать.


7

Вдоль дороги мёртвые сугробы,
что гробы упавшие на лёд.
Замерзает в жизненной утробе
в девяностых прерванный полёт.

Где был пьян от счастья и от доли,
на одежде пыль твою неся:
я любил тебя, страна, до боли,
а любить без горечи нельзя.

До меня поэтов много было,
и при мне бахвалилась ботва,
от зари на яблоках кобылы
до заката пенился отвар.

Я бродил божественным напитком,
над которым бредила оса,
но прокис в расстрелянной попытке
отпечатать сны на небесах.

Без меня распухли альманахи,
жил с печатью - как поэт ты лох,
был отправлен правящими на хер,
был отравлен и душой оглох.

Помню, от обиды я согнулся,
на семь бед ещё одна беда:
много видел я на свете гнуса,
но удара в дых не ожидал.

В злой хандре спалил свои тетради
на июльском плачущем костре.
Не жалейте песен, бога ради,
жалость бьёт меня ещё острей.

Все пятнадцать лет себя курочил,
много пил и только лишь читал,
остро помня то клеймо, как росчерк:
ты, говно, маститым не чета.

Налетело время технологий,
виртуальный мир меня настиг.
Всё, не нужно целовать всем ноги,
чтобы напечатать в небе стих.

Славлю откровенную стихию,
весь шальной и буйный интернет,
кланяюсь писавшему стихи мне,
каждому пятнадцать раз в ответ.

Будь ко мне, читатель, благосклонен,
не кори,я совесть не пропил,
ухожу по жизненному склону
и пилю на сердце свой пропил.

Всё приму: междусобойчик кланов,
сладких слов любой подхалимаж,
а за то, что сделал кучу клонов,
хоть убей и по стене размажь.

Не обижусь, поклонюсь и снобу,
всё равно восстану я весной.
Что люблю, к Небесному Ознобу
призовёт признанием Лесной.

Если нужно, моюсь в римской терме,
чтобы снять с нарывов дикий стон,
веником хлещусь я в Пародерме,
а стихи пусть пишет Аласто.

Всё так просто, словно зёрна просо,
падают стихи в осенний бал,
их ласкает буквой тихий Проста,
свежим ветром балует Баал.

Есть поэты: мой Есенин - Волга,
Вечный Пушкин - русский океан,
Ну а автор этих строчек, Болгов,
Маленький ручей, но не обман.


Небесный Озноб, Арсений Лесной, Пародерма, Анатолий Аласто, Антон Проста и Ветер Баал - мои псевдонимы.


8

Пусть останется так. Что ж, итак,
Интернет - это медный пятак.
Он жетон в анаконду метро,
В подсознания наше нутро.

Синей пропастью жжёт интернет,
Прожигая собой белый свет.
Интернет, а по мне интерда,
И печали, и смеха звезда.