Анатолий Болгов
Август и родники под спелым звёздным небом
«В рассвете стынет чай из чабреца» - мелодия, исполнение, запись – Светлана Страусова
https://www.chitalnya.ru/users/talkina-strausova/
I. В рассвете стынет чай из чабреца
В закате тонет запах чабреца,Полыни горечь к речке улетает.
Покорно взмахам нового гребца
Несётся лодка в ласточкиной стае.
В просторы тянет праведная ночь,
Молитвой дышит летняя округа.
Ты в силах притяженье превозмочь
И прыгнуть в небо ласточкой упругой.
В медовом спасе много теплоты
Разлито в закоулочки Вселенной.
Плывут по звёздам жёлтые плоты
Искрится небо над улыбкой тленной.
Сожми ладони, пригоршнями пей
Настои дня из летней медовухи,
Где в виде брошки колется репей,
Цикады сверлят заповедью в ухе.
Дарю мой август в запахе мелисс,
Глухие стуки падающих яблок.
Пока я жив на призрачной мели,
И сердце от потери не озябло.
К тебе всегда придёт моя печаль,
Как тот нектар июньской медуницы.
Разбавь стихами августовский чай.
Пусть на рассвете Бог тебе приснится.
2012
II. Августовские Спасы
. . . . . . . . . . . . . . . . «… Стой не дыша и смотри, зачарованный. . . . . . . . . . . . . . . . Кратким безвластием лет,
. . . . . . . . . . . . . . . . Как под созвездием Малой Антоновки
. . . . . . . . . . . . . . . . Борются ночь и рассвет...»
. . . . . . . . . . . . . . . . Денис Коротаев, «Яблочный Спас – диадема для темени»
https://www.chitalnya.ru/work/196835/
Звон колокольный ложится на маковки,
Спасом медовым гудит изобилие.
Светятся солнцем глазастые лакомки,
Тонут в улыбке. Про голод забыли мы.
Падают яблоки в наше успение
Отсветом ангела в синие заводи.
Эхо, что в тело стучит тяготением,
Мёдом исконно наполнено загодя.
Полнятся дни ароматами мудрыми,
Яблочным Спасом лучится антоновка.
Воздух настоян последними утрами,
Теми, что в синь раздеваются донага.
День накрывает роскошными ризами
Шорохи спелой листвы над тропинками,
Ветер летит листопадными бризами,
Балуясь веткой калины с дробинками.
Светятся ночи упавшими звёздами,
Лето исходит в распевы цикадные,
Осень владеет забытыми гнёздами,
Тянутся мысли в поэмы закатные.
Лужи бегут к нам дорожкою гаревой.
То ли весна в них нашла отражение?
Новый сентябрь открывается заревом.
Будет зарёвано сердце до жжения.
2011
III. Жук – олень
. . . . . . . . . . . . . . Благословенной Кубани посвящаюПью отраду летних дней, травяной настой тепла.
Я отравлен, я на дне, обожжённый в зеркалах.
На столе вода со льдом – ностальгия по зиме.
Охлаждаю знойный дом, остужаю прорву змей.
По обрыву я скольжу, кровью пачкаю траву.
В сигаретной пачке жук, лань-олень, рогатый звук.
На хитоне у жука отразился Млечный Путь,
Божий огненный рукав обнажает смерти суть.
Свет сжимается в кулак, обжимает сердце тьма,
Засыпает чёрный флаг звёздной пыли кутерьма.
Засыпает жизни лень, застывают крылья птах…
Улетает жук-олень, унося собою страх.
Улетает за Кубань, где ночует Армавир.
Словом прыгает губа и знобит стихом тот мир,
Где казак и армянин успокоились трудом,
Где на пахоте равнин обустроен общий дом.
Где туман идёт из рек, укрывая пыль степей ,
Где мой дедушка изрек: "Чаще пой и реже пей.
Будь вынослив до седин. Будь опорой для детей.
Для людей-то Бог один – Он в душевной доброте".
Золотые те слова снова блещут новизной,
И светлеет голова, несмотря на летний зной.
Голошение цикад, рокот чёрного жука
Повторяют нужный лад. Светом полнится строка.
2010. 2011
IV. Бежит вода моей реки
На фотографии горная река Тегинь у станицы Подгорная
Июнь в июль перетекает, дождями воду шевелит,Мой каждый день, то Бог, то Каин, то петь, то каяться велит.
Моя река журчит в станице, клекочет галька в ней - Тегинь,
На сердце слово шевелится – живи, как птица, или сгинь.
Живи, как прадеды, в просторе, клади корма в мычащий хлев
И в бездне горестных историй расти детей и сущий хлеб.
Лети к любви без остановок, пей ветер, он с мечтою схож,
Как мир стара прибудет новость, что каждый вечер люб и гож.
Что каждой ночью в виде дара падёт прохлада и роса,
Созвездий дикая отара пойдёт бродить по небесам,
И ты поймёшь, жива отава с корнями скошенных цветов,
И полнолунная отрава притихнет в бликах от крестов.
Мир соловьями рассекречен и трелью высветлена мгла,
Но рядом ждёт орёл и кречет, а с ними смертная игла.
Ручьями полнятся откосы моей дороги в никуда,
Судьба плетёт венками косы седых берёз. Бежит вода.
.
Но я за ней, что было силы, что было духа не бегу
В ту осень, что во мне косила сады на вешнем берегу.
Живу и чувствую отраду от ран словесного труда.
Мне рано падать за ограду. Вам рано плакать и рыдать.
2017
V. Знаешь, август, мне так страстно пелось
В тёмные хранилища сокровищ выдавлены соки Каберне.Плазмой заиграли реки крови, вызванные к солнцу из корней.
Пиршества из винного сезона песнями брожения бурлят,
Молнией разбрызганы озоны напоследок в тёплые поля.
Радостна мне дынная услада – зноями наполненная плоть.
Мужеству есть женская награда – устремлённость в летнее тепло.
Спелому обилию истомы августовский вечер преподнёс
Старые созвездия для дома с ощущеньем голода от гнёзд.
Выросли весенние младенцы, режут поднебесное стекло,
Ветры переборами каденций к перелёту выстроили флот.
Парусники белых вдохновений, яхты вожделений и тоски -
Подданные божьих дуновений уплывают иноками в скит.
Тяжестью арбузного томленья выдавлены лунки на бахче.
Есть две ямки от моих коленей, я молился празднику ночей:
Россыпи неведомых галактик, ободу от Млечного Пути,
Крыльями отращивались локти , улетал я с ангелами в стих,
Где поют безумные цикады голосом потерянных судов.
В этом перегуде есть распады утонувших в камень городов.
В этом перехлёсте есть раскаты в небыль уходящих кораблей.
Скоро простирает время скатерть хитрецой игривого Рабле.
Будто я не прожил полстолетья, буковками скрашивая быт.
Знаешь, милый, я стоял под плетью виноградной искренности «быть».
Эта удивительная спелость кисти в окружении любви.
Знаешь, август, мне так страстно пелось, так хотелось солнышко обвить.
Как же пелось пламенной Марине в сорок первом плачущем витке?
Август, август, ты её отринул, обрывая время на цветке.
Смертью обернулось возвращенье, город обглодал свои кресты.
Знаешь, август, в этом угощенье тридцать первый день навек застыл.
Годы прорастают из обиды, горечью охватывая бриз…
Знаешь, август, квиты мы и биты, я иду в седые сентябри
Золотом окрашивать просторы, сглатывая ягоды калин.
Знаешь, август, в тысяче историй и моя когда-то отболит.
2011
VI. На берегу в Семиозерье
Сосновый бор оглядывал с пригоркаТоску низин со стайками берёз,
Горел костёр и дух его прогорклый
Меня от мглы и сырости берёг.
Бродила тень по бархатной поляне,
Смотрела с неба плюшевая ночь
На старый мир измученных гуляний,
Стараясь дрожью звёзд ему помочь.
И я дрожал, курил и волновался
Немой свечой из давней кутерьмы.
Сочилась тьма по тактам сна и вальса,
Суля свободу в признаках тюрьмы.
Стояла тишь, густели ночь и воды,
Чернея дном в космическом гробу,
Тонули дни, затягивая годы
Уздой печали в памятный табун.
Туман и дым упали на озёра,
Накрыли блик небесного огня,
Где месяц плыл и в облике позёра
Смотрел с усмешкой смерти на меня.
Прости, паяц, актёришка глумлений,
Ущербный скол от звёздного вранья,
Ты много дал мне и труда, и лени
Под хриплый смех земного воронья.
Из года в год по циклам созиданий
Растил с улыбкой полную луну,
А я прожил, хирея от страданий,
И новой данью в космосе тонул.
Прощай, фигляр, обычный отражатель
Потока волн и солнечных лучей,
Я, как и ты, зеркальный подражатель
Великой силе звука и речей.
Крикун беды в болоте графских маний,
Лихой челнок трёх буковок в пяти,
Кривляка слов у дыр в пустом кармане,
Где их безбожно с жёлчью кипятил.
Искал, терял, в трёх соснах заблудился,
Но в дебрях смысла истину обрёл
И тишину, где Бог во мне родился,
Когда душа болела ноябрём.
2017
VII. Полынно-криничное
1. ПолынноеБродами времени, неторопливо,
Мимо степной теплоты
Солнце уходит к далёким заливам
Греть на рекламе латынь.
Ярким закатом без племени-рода
Вечер садится в ковыль,
Кровью окрашен плетень, а к воротам
Липнет бордовая пыль.
День ускользает полоской за степью,
Грустно темнеют сады,
Берег сливается плотью и тенью
С кромкой полынной воды.
Кровно и красно по вехам постылым
Свет удалился и сник,
Может, песком затерялся в пустыне,
Может, забился в родник.
Я приникаю к заветной тетради,
К той, что отвагой лиха,
Памяти деда и прадеда ради,
Ради любви на века.
2. Криничное
Ветер и звуки притихли в портьере,
Сполохи сникли в углах.
Склепом становится сказочный терем,
Смертью окрашена мгла.
Ночь выливает в покорность лучины
Скорбные свечи луны.
В муторной были у мутной стремнины
Сны мертвечиной полны.
Без маеты, суеты и без лени
Буквы в себе тереблю,
То я владелец, то пламенный пленник
Нежного слова – люблю.
Мне бы до солнца дожить и воспрянуть,
Окна и двери открыть,
Выйти на волю и в запахе пряном
Выплеснуть силищу крыл.
Хватит безропотно красить страницы
Грязью и слякотью тьмы.
Глянь, отражаются лица в криницах,
Глянь, в этой радости - мы.
. . . . . . . . . . . . .
2018