Анатолий Болгов
Звёзды и корабли
В видеоролике звучит песня «Звёздный блюз парусника и весны». Музыка – Стас Бергич.
Исполняют Стас Бергич и Светлана Страусова.
На звуковой дорожке звучит песня «Блюз чудного сна». Музыка, исполнение – Борис Бочаров.
I. Звёздный блюз парусника и весны
По небу летит лебединый клин,
На север зовёт в островную даль.
Да мой островок не цветёт вдали,
Там, где истоки льда.
Я парусник строю и ветра жду,
Хочу парусами погладить юг,
А старое горе, за ним беду
Сброшу, как хлам, на ют.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ветер, где же, ты, где же,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Мой ветер в юной весне.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ветер надежды,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сильный и свежий,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Явись и гуди во мне,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не только во сне.
Подсвечен причал золотой звездой,
На реях горит оголённый блик,
За этим огнём и мечтой простой
В бурю идут корабли.
Я жду и надеюсь на знак любви,
На звёздное небо и звёздный час,
На след за кормой, что волной завит,
В гул бейдевинда в нас.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ветер, где же, ты, где же,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Мой ветер в юной весне.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ветер надежды,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сильный и свежий,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Явись и гуди во мне.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не только во сне….
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не только во сне….
2015
II. Блюз чудного сна
Когда тяжелеют ресницы,а тени полны черноты,
Тебе с наслаждением спится
в покоях у божьей черты.
И я засыпаю в каюте
«Паллады», бегущей к заре.
Так сладко качаться в уюте,
в тепле колыбели морей.
Из космоса синяя птица
о тайне поёт у скалы,
И нам в упоении снится
любовь без хулы и хвалы,
Корабль, огибающий остров,
в лучах ходовых огоньков.
Как буйно и в радости остро
не чуять весомых оков.
Торжественно выйду на мостик,
своей капитанской рукой
Направлю движение в гости,
к тебе, во вселенский покой.
А ты улыбнёшься лукаво
и скажешь, подобно весне -
Играют лучи с облаками,
покой наш остался во сне.
Завяжется в солнечных спицах
желание пламенно жить.
Туман из росистого ситца
по глади воды убежит,
Омоет прибрежные камни,
коснётся на них бурунов . . .
А мы обласкаем стихами
земли заревое руно.
2015
III. В море. Слушая ветер и арию Аиды
Челнами небес, осторожно,Исчезли в ночи облака.
Над морем, мерцая тревожно,
Расплакался звёздный плакат.
Открылись просторы для света,
Бездонностью высь пролегла
И мне захотелось изведать
Где спрятан божественный клад.
По острым лучам от Полярной,
На юге по свету Креста
Иду я то рьяно, то яро
Судьбу в красной книге листать.
Плывут и срываются звёзды
С обрыва вселенской волны,
Они в путешествии слёзном,
Как мы, от беды не вольны.
Да много ли надобно тверди,
Чтоб пестовать думу одну
Под музыку ветра и Верди,
Где счастье стремится ко дну.
Прощально летят Персеиды,
Прощённые светом Плеяд,
Им вторит слезами Аида
И прячет предательски взгляд.
Готовая к смерти на казни
С любимым, как жаль, не со мной.
Глаза эфиопки погасли
И в сердце застыли виной.
Безбожно прожить друг без друга,
Но грешно в объятиях лжи,
Где копится смертная ругань
И злобой по душам бежит.
Напрасно с фатальностью биться,
Подруга, вовек не моя.
Ты стала, нубийка, убийцей,
Как ночью погасший маяк.
Не жить моряку в дикой буре
Без пристани в сладких огнях,
Где воздух в тавернах прокурен,
А страсти таятся в тенях.
Я выпью любовь без остатка
И сгину бесследно во мгле,
А голос невольником статным
Забьётся на Божьей игле.
1986. 2018
IV. Белое и Баренцево моря
Здравствуй, Ледовитый,Белый под Архангельском,
Ночью – ядовитый,
А под солнцем - ангельский.
Ты для всех фартовый,
Но потом, как следствие,
Городок портовый –
Что ни жизнь, то бедствие.
За скалой Кильдина
Все мечты измотаны.
Да горит над льдиной
Сукой обормотною
В северном сиянье
Огненное крошево:
Колдовство деянья
Неким нам подброшено.
Волны треплют сейнер
Бьют дожди обильные.
Губит сердце север
Да ветра дубильные.
Режу рыбье брюхо,
Очищаю кожицу.
Только грустью в ухо
Льётся с неба лужица.
Я курю в каюте,
А потом на палубе:
Тесно мне в уюте,
Ветер ноздри балует.
Светится мой вектор,
То звезда Полярная,
Будто мудрый некто
Дразнит мир полянами.
Там цветы и травы,
Над корнями - ягоды.
Быт мне стал отравой,
В этом яде - тяготы.
Пролистав страницы,
Смятые торосами,
Я открыл границы
Новыми вопросами.
1986. 2012
V. Адмирал
Мне руками небесную высь не обвить,Как словами о стенку не бейся.
В зеве смерти судьбы, ангелочек любви,
Просквози, прежде чем силы бесьи
Заберут золотой и расплавят запас
В оловянных солдатиков грусти.
Знаешь, Бог оторвёт генеральский лампас
И закинет заслуги на бруствер.
Да я сам адмирал, да и флот мой шестой
Из палаты, где мысли озябли:
Пропахал на болоте уставом шестом
По гнездовьям, где аист и зяблик.
Завопил пустельгой в гамаюнову даль,
Но откликнулось эхо сычами.
Занавесилась ряской живая вода,
А душа запахнулась речами.
Зимородком тоски соловью прокричал –
Запеваю не хуже, а краше.
В помутнении разума сердцем бренчал
И потворствовал песенной краже.
Попугаем одет, но главнее уста,
Да устал и довлеют препоны.
Рассчитаюсь у вечности ровно до ста,
И сто жизней запишутся в бонус.
А слоны и киты, где же, попросту, твердь?
Где санскрит и славяне в индусах? *
Где мой Киев, Москва, где Чернигов и Тверь,
Аркаим из уральского духа?
Ах вы, лебеди сны, парусов карнавал,
Где поэмы повисли на реях.
Я себя за копейки стихов продавал,
Истощился, но гордо прореял.
Ах, седой адмирал, по мечте мореход,
Гореплаватель шторма и трели,
На вселенских скрижалях картину грехов
Ты оставишь вибрацией дрели.
http://www.lebed.com/2008/art5375.ht - часть первая
http://www.lebed.com/2008/art5386.ht - часть вторая
2013
VI. Ревущие сороковые
. . . . . . . . . . . "Есть люди, созданные для моря. Влюбленными глазами они готовы . . . . . . . . . . . бесконечно смотреть друг на друга". Рокуэлл Кент.
.
Огибая мыс Горн
Или Доброй Надежды,
Континенты любви и немыслимых вер,
Принимаю укор
Мудреца и невежды,
Как призыв покорить время огненных сфер.
Я смотрю в небеса,
В их ветра вековые,
У ревущих широт нет насиженных мест.
Тучи в зоне глиссад,
И мечты роковые
Тянут яхту на дно, а меня в Южный Крест.
Словно сорок сорок
Растревожена Морзе,
Стаи точек-тире о спасенье кричат.
Сердце, бедный игрок,
Окровавлено в морсе,
Где буянит испуг в неразумных речах.
О, рычащие днём
И поющие ночью
Голоса парусов, с вами в бездну лететь.
Широту ль подогнём,
Долготу раскурочим,
Но не выпрыгнуть нам из тревожных сетей.
Ровно сто сороков,
А не сорок пророчеств,
Облекают судьбу в многоярусный вой,
В ней и неба раскол,
И стремительный росчерк
По волнению звёзд над моей головой.
Велика ли, мала
Игромания смерти,
Но любой человек жаждет жизни сполна,
А любовь есть хвала
Божества на мольберте,
Где вселенским мазком нависает волна.
2015
VII. Там, где таится мрак
Мой корабль идёт в поход печальный,В дальний мир, за ним вселенной дно.
Может к Веге будет он причален,
Может сгинет, мне уж всё равно.
Всех простил, не зная, сам прощён ли,
Налегке иду в небесный край,
Продолжая болью упрощённой
На прощанье музыку играть.
Не рыдай о горестной потере,
Что войдёт в несметное число:
Сколько волн обрушилось на берег,
Столько песен время унесло.
Не грусти, кругами разбежится
Томь разлуки за июльский сад,
А луна под запахи душицы
Запоёт созвездием цикад.
Прилечу к тебе заветным утром
Насладиться каплями росы,
Что лежат торжественно и мудро
На цветах божественной красы.
Не тоскуй, родная, встреча рядом,
Будь она за тридевять земель.
Скоро осень прикоснётся взглядом
К белой влаге в будущей зиме.
В том обряде жертвенных успений
Ветер станет крышей ворожить,
И по звукам вещих песнопений
Я приду с тобою потужить.
2015
VIII. Там, где жил и живу
Растрачено время на поиски божьих следовВ степи за курганом с его потревоженным кладом,
В шуге полыней у безмолвия колотых льдов,
Но в этой утрате таится и боль, и услада.
С приходом забвений довлеет зимы тишина,
Веселье и буйство слегли междометьями в оды.
Что было посеяно, то и дано пожинать
И молча смотреть на бегущие к пропасти годы.
Бои завершились и жизнь без роптаний должна
Мостить колыбели в корзинах из лыка и прутьев,
А если не так, то, скажите, какого рожна
Идти и бросаться на выстрелы сердцем и грудью.
Я тихо живу в городке у большого ручья,
Где годы гитарно бренчат в проводах и трамвае,
А осенью ветер бросается медью на чай
И гамбургский счёт церемоний любви убывает.
Ручей вытекает из озера трёх островков
И ладожно льёт колыбельные сны Прионежья
В чухонский залив корабельных трудов и гудков,
А рядом в садах соловьями разбужена нежность.
В граните и воздухе чувствую пушкинский след,
И запах духов незнакомки щекочется в ноздри,
Я в старости чую эпоху младенческих лет,
А юношу вижу смертельно лежащим на одре.
Казалось, что двойственность делает много проблем,
Их гордиев узел разрубленным будет в дуэли,
Но мой абсолют обживается на корабле,
Сгоняя туманы алхимии в книги Коэльо.
Тоска истекает, как с белого гуся вода,
В которой закаты кровавят восходы мечтаний,
И с каждым рассветом, была, не была ли беда,
Надежда и вера с любовью пускаются в танец.
2015
IX. Поход за счастьем
Ах, если бы ветер, ледовый Норд-Ост,На мачтах раздул паруса,
Я сжёг бы последний в реальности мост,
Ведущий мечту в образа.
С тревогой сажусь на бумажный корабль,
Бросаю невзгоды на ют.
Что ждёт капитана - пучина, гора ль,
Быть может, походный уют.
Натянуты ванты, туги леера,
Стремителен гордый бушприт.
Мой бриг, отправляя тоску во вчера,
Таинственным счастьем искрит.
Оставлены в прошлом угрюмые дни,
Мелькнули Босфор, Гибралтар.
Былая беда на душе не саднит,
В ней светится новый алтарь.
Там дикой звездой освещается путь,
Призывно горит Южный Крест.
Ослабла и рвётся напраслина пут
И месть из насиженных мест.
Взвиваются брызги и жалят лицо,
Валы налетают на борт.
Прощаю в родимой стране подлецов
И грустью измученный порт.
Прощаясь, прощаю за бунт и грозу,
За Спас На Крови и Костях,
Но я возвращусь и домой привезу
Тепло из разлуки в горстях.
Любимая Русь! Ты и сказка и быль,
Тебя в тихом сердце несу.
Забуду про если бы и да кабы,
Когда с неба лягу в росу.
2017
X. Дальневосточное
. . . . . . . . . . . . . «Жизнь - не бремя, а крылья творчества и радость; а если кто . . . . . . . . . . . . . превращает ее в бремя, то в этом он сам виноват».
. . . . . . . . . . . . . В.В. Вересаев
Уходит жизнь по водам и по суше,
По вилам дней, усыпанных граблями,
По льдам вершин, по шелесту лесов.
Горланя басом тайну с кораблями,
Молитва смертью льётся Богу в уши,
Не ведая сомнений и весов.
Сказать бы мне стихом о сокровенном,
Бросая камни в омут Лаперуза,
И что-нибудь ещё про Сахалин,
Да тромбы слов застряли в дряблых венах,
А междометья давят сердце грузом,
Где прячется в хандре английский сплин.
Не буду говорить про Хабомаи,
О водопаде в скалах Итурупа,
Про ожерелье дивных островов.
Туманна ночь в дальневосточном мае,
А ветер зол, обшаривая грубо
Остатки века с дикой трын-травой.
Скажу о том, что ледники растают,
А птицы скосят зимы косяками
И будет вечно лето и весна.
О том, что мы уйдём птенцами в стаю
И скинем бремя крыльями-руками,
А осень не увидим даже в снах.
О том, что ждут неведомые дали
В летучих вихрях солнечного света
И в чёрных шалях бархатных пространств,
Про то, что на лианах гибких талий
Запляшут блики огненных ответов,
Когда душа войдёт в последний транс.
О вечности скажу тебе, мой друже,
О космосе, затянутом в спирали,
О скрученных восьмёркой временах,
И ты увидишь между звёздных кружев
И жизнь, и смерть, в которые играли
Забытые навеки имена.
2017
XI. Дождь и корабли
Прыгнул дождь на подоконникИз открытого окна,
Хлынул с ветром шалый коник,
Замер каплей на иконе,
Где слезам не видно дна.
Здравствуй, странник мой игривый,
Брызгай холодом в лицо,
Где легли морщины криво
Под пластами лжи и грима,
И страстей, в конце концов.
Мне б тебе гримасы корчить
И показывать язык,
Да издох весёлый кормчий,
А в потоке зла и порчи
Утонули все азы.
Мне бы с тучей веселиться,
Белым лебедем кружить,
Но в руке мертва синица,
Вечность в каждом миге снится,
Да в потуге нет пружин.
Обними водой печали,
Жажду счастья утоли,
Чтоб мы радость повстречали
С кораблями на причале
И растаяли вдали.
2018
XII. Новые гнёзда
Друг сказал: «Давай взведём курки -По стакану спирта выльем в глотку
Под окурки в банке из-под килек.
Мы не урки и не добряки,
Нам садиться не в тюрьму, а в лодку,
И семь футов надобно б под килем».
Ночь катила мглу в полярный век
По заливу мурманских угодий,
Мерно вёсла шлёпались о воду.
Мне казалось, я не человек
И мертвецкий дух богоугоден,
Как туманы вечности по ходу.
Как проснулся, понял, что Харон
Не товарищ, друг, а просто недруг,
И семь футов в Лете постоянны.
Ни к чему мне трубы похорон
Под уход в безжизненные недра,
И безбожно быть в анапест пьяным.
Вышел в утро. Подо мной скрипел
Белый снег, как чистая обнова,
Ветер пел, целуя в небе звёзды.
Прошлый день, колючку и репей,
Я не сбросил и сложил в основу
Новых гнёзд и в солнечные вёрсты.
1990. 2019
XIII. Мама мыла раму
Траур грёз сыграл на мостовойС хворью лет комедию ли, драму.
То ли ядом, то ли трын-травой
Мне лечить в душе печаль и травму.
Может словом, загнанным в тупик,
Гнать хворобу речи в пьяный угол,
Или боль дурной башкой лупить,
Или в сад уйти тропой за лугом.
Над погостом звёзды льют лучи,
Обрамляют золото на храме.
Мгла тиха. Из памяти звучит
Слоган детства - мама мыла раму.
Омывала с песней, без тоски,
Ноги с брюхом ёжику в тумане.
Я, сжимая веки, как тиски,
Думал об атоллах в океане.
Распускал на реях паруса,
Плыл за кладом и волшебной рыбкой…
На безрыбье рак всегда краса,
Как дыра беззубая в улыбке.
Как язык в безмолвной полынье
Из души на волю космос тянет
Ближе к солнцу, может быть, к луне,
А, скорей, на праздник дикой пьяни.
По мечте живу на берегу,
Чётки букв губой перебираю
И ревмя реву - кукареку,
И не вижу в том конца и края.
Мерно в берег шлёпает волна,
Повторяя вздохи человека.
Быль и небыль, дума в них вольна,
Зла, грустна, смешна ли эта веха.
2019
XIV. Мы не рабы, рабы не мы
То стихает, то шумит прибой,Камушки и вечность притирая.
Повторю волненье за тобой
По дороге к аду или раю.
Помню, по весне бока смолил
Малым яхтам и большим фрегатам.
И не то, чтоб в тихости молитв
Я желал быть в бедности богатым.
Смысла жизни, вот чего хотел,
И труда не ради звона денег.
Глупость гикнет – то раба удел,
Мудрость сникнет и клобук наденет.
Как не помнить, что «рабы не мы»,
«Рабство – сущность мира капитала».
Был бы лучше камнем я немым
В годы лжи, когда страна устала.
И не рвал бы душу за штаны,
За обманки в красочных обёртках.
Знаешь, друг, мечты на то даны,
Чтоб не стать занудой в жизни вёрткой.
Чтобы стать не спрыгнула в ужей
На кипящем масле сковородок,
В едкий яд ухмылок до ушей
И в насмешки снобов и уродов.
Ах, ментальность, как ты неправа
И несправедлива априори.
Входит в сердце грусти караван
И хохочет тысячью историй.
Помню, помню, гуси Рим спасли,
Правда, эти птицы гоготали.
Где те твари, что у нас паслись,
А потом, всё продав, нас предали?
2019
XV. Время исхода кораблей
Покидают время корабли,В прошлое уходит алый парус.
Бликами на память мне облит
Облик Бога с дьяволом на пару.
Двойственность во всём и навсегда,
Чёт и нечет в образе двуличий.
Плачет море и бежит вода
За бедой, а птица счастье кличет.
И парит над пропастью орёл,
То безглавый он, а то двуглавый,
То молчит, то яростно орёт
О веках забвения и славы.
О моём ли горе прокричит,
Для тебя ли радость напророчит,
Толку в том, что в небе он речист,
Если смерть стоит в обойме ночи.
Не приемлю мир, как дуализм
В гуле правды с кривдой в государстве.
Волк ли кто, а может хитрый лис,
Или рабский вол в тупом мытарстве.
Я живу в Отечестве, в стране,
В переливах тысяч малых Родин,
Где бурлит родник в большой родне
Жарким углем в каменной породе.
Пламя с ветром в буйстве двух стихий
Обжигает мысли и поступки.
Стих в душе горит – то божий хит,
А не чёрт мельчит осколки в ступке.
На двоякость истин, с ними лжи
Брошу годы, как в очаг поленья.
Мой уход есть древний выход жить
Светлым людям новых поколений.
2019
XVI. Милый мой
Милый мой, пустынником природыТы желаешь волю обрести.
Боже мой, тот путь кусками продан
И убит для Спаса На Кости.
Сколько плясок в нём и сколько песен
В рост ушли во лжи для забытья.
Милый мой, для танца мир не тесен,
Но плясать мальчонкой для битья
И кататься в жёлобе из жалоб,
И себя до мерзости жалеть...
Милый мой, есть в каждой букве жало,
Чтоб от яда речи ошалеть.
Шатко, валко - те ещё цветочки,
Тот ещё для смерти аромат.
С алых ягод жизнь дойдёт до точки,
Дальше - дольче вита без ума,
Где рамсы с напитками в придачу
И блатной жаргон навеселе.
Не артачься, будет и удача –
Берег дум с надеждой в киселе
И струя из вымени для веры,
Чем она в судьбе не Млечный Путь,
И мечта без пошлости и скверны,
Только помолиться не забудь.
Растолки молитвой в ступке быта
Пошлый слоган – быть или не быть.
Разве счастье бедами побито,
Разве ты не выжил, чтоб уплыть
Может с Ноем, может в одиночку,
Прижимаясь тенью к кораблю.
Милый мой, возьми любви заначку,
В ней три слова, я тебя люблю,
И болтай про клады занебесий
Под развалом таинства у звёзд.
Только помни о лавине спеси,
Той, что чёрт с ухмылкой зла завёз.
Будь охочим к речи до безумий,
Как Везувий в области Помпей.
Если лень играться в божий зуммер,
То себя тогда во мне убей.
2019XVII. Коммуналка
В длинном чреве жирной коммуналкиТретья справа дверь была твоя.
Слева по проходу – лыжи, палки,
Чуть поодаль – в ржавчине стояк.
Мало ли стояло и бежало
Дней без счёта или слёз в году.
Было лето, в нём шумела шалость
И на радость нам, и на беду.
Под ногами пол скрипел, пружинил,
Дверь со стоном тёрлась о косяк.
Здесь мы жили и в мечтах кружились,
Каруселя наперекосяк.
С головой нырял под одеяло
Рыжий мишка, плюшевый зверёк.
Рядом мы любовный быт ваяли
В шуме жизни вдоль и поперёк.
Долго ли под ритмы резвой музы
Танец брызгал пьянкой в божий стон.
Ночь скрепляла страстью наши узы,
А рассвет… Он сваливался в сон.
Мало ли посуды перебито
От сервиза, что дарил отец.
Ах ты, юность, ах ты, дольче вита,
В пыль упал твой сладкий леденец.
В золотые трещины на блюдцах
Провалился счастья пылкий блик.
Мы с тобой под звон, где лбами бьются,
Разошлись, как в море корабли.
Разбрелись по волнам, разбежались,
Ублажая рака на горе.
Только память свистом режет жалость,
Чем она теперь не волнорез.
Быть, не быть – пустая трата денег
На орнотов в перьях и тубей.
Звёздный плед на душу не наденешь,
На хандру не дам и пять рублей.
Но монетку брошу в омут буден,
Чтобы возвращаться иногда
В реку былей, где июль беспутен,
На словесных картах погадать.
2019