Сонеты о любви. Из раннего



Владимир Георгиевич Фёдоров (Владимир Билунский)

1
Свечой оплавилась душа моя.
Застыли слёзы воскового счастья,
Лишь память теплится в моём ненастье
И греется на льдине у огня.

Недолго я страдал, недолго верил,
Слезой пытаясь вымолить любовь.
Дай Бог, чтоб это повторилось вновь,
Иди печаль в распахнутые двери.

По мне, так и она бальзам на душу,
Живительный призыв для вдохновенья.
Я тороплю бегущие мгновенья,
Они звучат, покой твой не нарушу.
Но если всё же потревожу душу,
Пусть будет радостным твоё волненье.


2
Пусть будет радостным твоё волненье,
Улыбки уголками губ взлетают,
Когда услышишь радостное пенье,
Летящее из журавлиной стаи.

Моя судьба идёт в осенних листьях,
От тайны изнывая в каждом хрусте,
Горя желаньем с истинами слиться
И раствориться в неизбежной грусти.

Я удалился в ветреную осень,
Мой день летит и милостыню просит.
Молитвой притяжений песня льётся
С надеждой на апрель. Вернётся вновь
Весенним кликом старая любовь
На остром клине птичьих перелётов.


3
На остром клине птичьих перелётов,
На тонком острие любовной муки
Сечётся воздух крыльями из плёток,
Роняя перья россыпью разлуки.

Летит журавль в полуденное небо,
Любимая, я сердце этой птицы,
Инстинктом ухожу за ложным хлебом,
А в памяти оставленные лица.

О, сердце, не вымаливай прощений
В зигзагах лжи у солнечных вращений.
Скрывай от сплетен острую печаль,
Где плавят мысли северные ночи,
Сжимая расстояния до точек,
Сминая всё легко и невзначай.


4
Сминая всё легко и невзначай,
Искал любви, не чувствуя ответа.
Из волчьих ягод водку пил и чай
И видел яд плодов на летних ветках.

Корил себя на островах Курил
Корой изрытой выгоревших сосен,
Не спал ночами, сердце прокурив,
И намертво преобразился в осень.

Где злой охоты вновь рожок поёт
И сердце остро мечется моё.
Слова прощений больно жмут висок.
В нём крови ток из божеских высот
Любимую согреет на пути.
Ты не смогла простить меня. Прости.


5
Ты не смогла простить меня. Прости.
Отраву слов мне до конца нести.
Я забываю всё, чего достиг,
Когда в душе змеёй проснулся стих.

Все музыки ночной земли, стихая,
Мои поступки заповедью хаят.
И в этой буре, может быть, в стихии
Подвластным небу мучаю стихи я.

Прими в словах раскаянье  вины,
Не ощущая фраз моих дурных.
Стань деревом, а твой избранник птицей,
Ему сто лет в твоих ветвях гнездится.
Люби сквозь слёзы, мучаясь, кляня,
Люби, как не любила ты меня.


6
Люби, как не любила ты меня,
За это мне лишь на себя пенять.
Зачем лить слёзы из глубин души,
Артезианской чистоты гроши?

Мой стих заполнился простецким пивом,
Захлёбываясь блефом белой пены,
На ней барахтаюсь мячом игривым,
Разбрызгиваясь гимнами измены.

Прорыл канавы на дороге счастья,
Где в каждой яме гордая змея,
Разрезал сердце на пустые части,
Засасывая в поры горький яд.
Застыли слёзы моего ненастья,
Свечой оплавилась душа моя.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1977