Сумею тебе донести… Любимой жене Эле
Александр Александрович Левашов (Сазаныч)на странице Сазаныча1. Сумею тебе донести…Я знаю печаль. Как мы ждём,Не может никто и нигде:В молитве под вешним дождём,На дне, в прошлогоднем гнезде,В шуршании вымокших истин,Где плачут осенние листья.Неврозом у древних иконТакое нельзя повторить.В сомнении старых оков,В стихах от зари до зари -Мечты невозможна погибельВ любом оголтелом изгибе.Поверь, хоть больным, но вернусь.Я силы истратил не зря:Убил шарлатанство и гнусьВ душе, где осколки горят.Что стало помоями в ямеЗажгу, подниму соловьями.Прости, если тело умрёт,Вернётся мой пламенный стих.Я слышу страданье и рёв,За это, родная, прости.Иду босиком берегами,Да землю не чую ногами.Сумею тебе донестиГустой аромат абрикос, *Над ними в небесной горстиНа звёздах плантации роз.Во веки веков не исчезнет,Любовь наша в милой Отчизне.* - правильно нужно писать абрикосов: абрикос - существительное мужского рода, но я употребил южнорусское слово абрикоса, где оно употребляется в женском роде, поэтому родительный падеж множественного числа звучит - абрикос. Написана Александром Левашовым песня, а из песни, как говорится, слов не выкинешь.2. Нежность ночи пахла кари. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Просто этот час свирельный. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .В бахроме волны курчавой -. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Не заказан, не отмерен,. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Лучезарно изначален!..». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Ольга Флярковская. Просто музыка... ("Причальный вальс"). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .https://www.chitalnya.ru/work/913272/ В Судаке нам солнце пелоИ обжаривало ступни.За стеной, капризно белой,Молоко дарил Укупник.На закуску ели паспортИ смеялись в жёлтом лете,Целовались долго, на спор:Мы бесились в красном свете.Помнишь? Там всё было вместе:Наши руки, наши губы.Помнишь? Мы кормили бестий -Белых чаек, словно убыль.Как не помнить их капризы,Стоны в сумерках качаний,Что на запад, к Симеизу,Улетали из молчаний.С ними солнце на качеляхУходило вдаль к Форосу,Чтобы выпить из расщелин,То ли слёзы, то ли росы.То ли птичьи, то ли БожьиВ утолении печали.Шёл мороз по нашей кожеС тихой ласкою вначале.Нежность ночи пахла кари,Волны тёрлись о причалы.Ты в зрачках от зноя карихЗвёзды медленно качала.2. Напомни, царица …Напомни, царица, о ласковом лете,О тех певунах, что влекли выразимоВ осеннюю спелость, где рыжие плетиПогнали раздумья в глубокие зимы.Ты знаешь о том, что по птичьему правуРазрезано небо курлычащим клином,Как пала в озёра, на землю и травыСвятая отрава из песен былинных.Горчил тот исход сединою ковыльной,А нам оставалось в мольбе возвращенийИ в гуле весеннем под солнечной пыльюГотовить роскошное блюдо прощений.По Божьему дару, на птичьих правах лиВкушать неизбывно рождённые вина.Напомни, царица, как радостно пахлиСоцветья черёмух в речах соловьиных.3. Ключи от Божьего озонаПривычно мне помолодеть с утраПод зов любви у вещей камасутры,Где вёдро льётся солнцем из ведра,Лаская тело выплеском премудрым.Глоток оргазма уведёт на мигВ гортанный гул у вечности в постели,Органный день, то мил он, то не мил,То водный блеск, то страхи от метели.Любовь и похоть в органзе мечтыМелькнут венком на кладбище потери,И чья-то тень стрелою у чертыТолкнёт меня в распахнутые двери.Какая вера увлекла меняВ крутой овраг, где бедный Йорик ожил?Сменил слова - я старая змея,Меняла чувств на новенькие кожи.За жизнь все сорок сороков виныНе превозмочь. Не увернуться в блице.Никто не дарит мне миров иных,Одну лишь боль и трещину на блюдце.Но в этой были новизна всегдаГлазами той, единственно любимой,Мне дарит синь, где небо и водаУтопят страсть в уютные глубины.Но в той посуде с золотой каймойЛежат ключи от Божьего озона,А дольче вита, странница с сумой,Бредёт слепой в Его несметных зонах.Старьёвщик время соберёт следы,Объедки пира, гвозди с крестовиныИ обернёт лохмотьями бедыСосущих жизнь из новой пуповины.4. Февральский блюзНе плачь, февраль, и не тоскуй,Дохни метелью на весну.Не дай, Господь, у зимних скулНе чуять солнечную хну.Дай Бог, оттает мой острог,Восторгом ринется у скал,Родится пара нужных строк,Которым жизнь моя узка.Пусть андроген, адреналин,Любой гормон сойдёт с ума,Ворвётся в сумрачный налив,Где омут слов – тюрьма, сума.Не зарекайся от любви,Наполни вывертами мартС желаньем ветреным – обвитьКапелью утренний поп-арт.И акапельно спеть – люблю!Не только солнцу на снегу,Глазам любимой, где наш блюз,Дарует страсти новый гул.5. Забывать наши дни не спешиНе маши уходящему в даль кораблю,Забывать наши дни не спеши.Проживи этой ночи томительный блюзГордым плачем упавшей души.Прошепчи наши песни уставшим листом,Облачённым в губительный зной.Прокричи мне, святая, все тайны о том,Как тебя покидал я весной.Уходя – убегай, убегая – лети!Этим криком себя не терзай.Не желай мне, родная, такого пути,По волненью, где ада слеза.Не могу расставаться. Трудна эта ночь.Я тебя, моя радость, люблю.Так возможно стальную судьбу превозмочь.Не давай уходить кораблю.Пощади чуть живого в тоске журавля.Не прощайся, а только прощай.Я так верю, твоя золотая земляТихо молвит: любимый, причаль!6. Я в начале рожденья сгораюНевозможное станет возможным?Под ударами пытки подкожнойТы ушла, задыхаясь обидой,Наглотавшись от сплетен флюидов.Расставание столь непреложноВ нашей правде, процеженной ложью?Это смерть отразилась ухмылкой,Проскользнув по аорте обмылком.Растворяясь обманами в пену,Обернулась лукавой изменой.Пляшут чёртики гордые танцыНа абстракции наших мутаций.Набивают копытами цену,Разрывая подковами вены.Пилят время на мелкие части,Гробят память, а с нею и счастье.Мы прощаемся в гроздьях калины.Сплин певцов вышибается клином.Пронесёмся губительным краем.Дорогая! Прости! Умираем…Говоришь ты, нет смерти. То правда?Пусть любовь тебе станет наградой.Я в начале рожденья сгораю.Ты бессмертна? Прости! Умираю.7.Я вытащен тобой из многих бед,С пропетой болью высохшего хлеба.Луной, что отражает солнца свет,Боготворю тебя с седьмого неба.В наплывы воска на свечной душе,В сверчковый отклик отворённой двери,В медовый запах, что тобой душист.Блещу зрачками преданного зверя.Слова любви, их ежедневный труд,Что был оболган сплетнями до слизи,Своим стараньем молча ототруИ осушу твои немые слёзы.На перьях птицы в мае прилечу,Предстану магом в летнем откровенье.Тебя прижму к желанному плечу,К тебе прильну цепочкой нежных звеньев.Поставим свечи у немых икон,В святой алтарь духовного обмена.Уйдём в края любовных дураков,К улыбкам и глазастым переменам.Расплавим нити липких паутинГлубокой силой искреннего тока.Нам всё в дороге станет по пути...Дай бог же пережить разлуку только.8. ПолётноеПомнишь ли, мягко садились лучиНа манок из любви в уголках ярко выпуклых губ.Ты мне сказала - давай помолчим,Не спугнём с наших веток напитанный нежностью гул.Чудилось, время оставило насТет-а-тет со вселенной внимать божью милость на слух,Рядышком билась о берег волна,Так стараясь прижаться к творимому нами теплу.Видишь, как птица летит высоко?Это я воспарил, чтоб увидеть тебя с высоты.Знаешь, а буду лететь далекоИ увижу всё то, что недавно увидела ты.Слышишь ли, ветер поёт у плеча?То касается ангел лица и натруженных рук.Рядышком я прогоняю печальИ пытаюсь вернуться из города древних разлук.Чувствуешь, в осень вошли соловьи,Чтобы трелью напомнить любовной весне о тебе.Милая, певчих гонцов не лови,Пусть они унесут расставание наше в Тибет.9. Мы жажду утолим холодным снегомУносит ночь отраву поцелуя,Под утро ветер оборвёт цветы.Босой душою спрыгну на золу яКостра любви. Горела в нём и ты.Созрели дни, мы на год постарели,Но этим утоляет жажду рок.Ты затянула на платочке трелиДва узелка для памяти в зарок.Нарывам тем от прошлого нет счётаВ чечётке эха между скал разлук.Прибилось время нечетом и чётомПечалью к свету, радостями к злу.Дожди пройдут по сердцу острой негой,Венком из листьев жёлтым сентябрём.Мы жажду утолим холодным снегомИ в жертву счастью искренно умрём.10. Фантазия в миноре …Гулом стонет жесть на крыше,В рост сугробы за окном.Я сижу и ветер слышу,Что летит на отчий дом.Пенит жар смолу в поленьях,Дышит хвоей наш камин,Столик есть - мои колени,Сахар в чае, в хлебе тмин.Томик Хлебникова рядом,Наугад его открыл.Что ещё поэту надо,Кроме этих белых крыл.Скрипнет рядом половица,Ты пройдёшь подбросить дров -Та, что в расставанье снится,Та, что любит общий кров,Та, что вяжет нежный свитер,Ткёт заботу и уют.За окном гудит не ветер,Наши ангелы поют.Кот рурукает на кресле,На ноге сопит Полкан.Нам тепло, не нужно если б…Вместе мы ещё пока…Так случилось, что отпелиВ сельской церкви наши дни.Мы сгорели под капелью,Вызвав стон большой родни.Над Азовом и РостовомПлачут звёзды в небесах.Бог сказал четыре слова –Вы мои, вы тень в часах.11. Тону в наш вечер шелковистый …На хриплом, стареньком диванеТону в тот вечер шелковистый,Где мы утопию нирваныБудили соловьиным свистом.Мы млели, наливаясь югом,На поцелуе в жёлтой неге,Ночам дарили в чёрном кругеВсе альтаиры и все веги.Тянули вниз судьбы вериги,А вверх полоски ярких радуг,Мы плыли в стоны или крики,Ломая ложь, а с нею правду.Присело время на ботинкиУсталой плёнкой серой пыли.За стены, в чёрные застенкиУшли мы, а когда-то были.Не стало удивлённых вёсенПод слоем праведного снега,Но наши дети в плеске вёселУвидели ночную Вегу.Мы знаем, что спрямляя выю,Бессмертниками их потугиЗахватят всё и снова выльют,Как мы, для будущего дуги.Вздохнёт и наш там колокольчик,Оплакивая дно под бровью.Аморе мио, вита дольче,Расписанные нашей кровью.Закаты высветили спиныУшедших на небесный праздник.Быть может гроздьями рябиныЗатеплимся во взорах разных.Огнями парусников алыхЗажжём рассветы в Зурбагане,Быть может, смертью небывалойЗакрутим танго в урагане.Поднимем брызгами всё море,Расколем скальные породы,По горю выплеснемся в зориИ светлячками станем в бродах.12. Но главная разлука впереди …Любимая, все беды позади?Но главная разлука впереди.Разрежут мысли облачный сатин,И брызнет солнце, что глазам вредит.Я знаю этот чудный непокой:Бежит по звёздам время испокон.Берёт меня, ознобного, рукойИ ставит, непокорного, на кон.На кой мне эта старая игра –Побег души за призрачную грань,Где некий кто-то вымолвит – пора!И выест всё нутро из алых ран.Любимая, терять я не хочуРодимое тепло своих лачуг.Я тихо плачу и собой плачуЗа каждый выдох вымученных чувств.13. Жене Эле. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ."...Эль — это луч весовой,. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Воткнутый в площадь ладьи...". . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .В. Хлебников. "Слово о Эль".ДробИтся жизнь на мелкие монеты,Карманы-волны звонкой пустотойТолкут на сердце старые сонеты,Стирая грани истины простой.Меня глодает ветреное время,Гудят натугой кости в парусах.Долблю кремень, а высветилось бремя,Где плачут звёзды и болит роса.Да будет быль, а просто пыль и ветер,И пальцы Эль закроют мне глаза.Но я успею спеть о новом летеИ код любви на ветке показать.Всю хлябь тоски заброшу в перемёты,На искры блёсен солнечных затей,Где на живца падут святые мёды,За ними ложка дёгтя в маете.Когда умру, открой по новой святцы,Наречьем рек реки усталый прах.Да будет так, и правнукам приснятсяМой вдох и выдох, а по-русски – ах!14. Так и будетНе променяю я Неву на Сену,Прирос душою к Северной Пальмире.Не предлагайте за неё полмира,Живу, пишу и знаю вдоху цену.Корнями влился в невские проспекты,Укрылся небом и дождливым пледом.Я здесь иду по Пушкинскому следу,Дышу стихом его роскошных спектров.Люблю, как жизнь, бесценную подругу,В ней растворяюсь радостно и нежно.Я радость на песке её прибрежномРисую рыбой и волной упругой.Плывём вдвоём по ласковому кругу,Ночами в бездне реем парусами.Святая дверь открыта перед нами,Так дай же Бог нам не терять друг друга.Но если, вдруг, мне скажут гиппократы,Что климат для моей супруги вреден,Я сдам свой город, верьте, то не бредни.И поменяю землю безвозвратно.Так изловчусь, что стану АвиценнойВ борьбе за каждый день своей родимой.Уверен, не пройдёт старанье мимо,Напитывая жизнь любовью ценной.